Вместо того, чтобы взять и дописать большие и более-менее серьёзные фики, которые лежат уже чёрт знает сколько, я пишу вот это.
Сегодня я готовил статью про мистические места Беларуси, и просто... просто... яааа неее удержааался господи, ну серьёзно, кто бы тут устоял?!

"Обитательницы витебских озер и болот, по словам этнографов, имеют ласковые голубые глаза, которыми так удачно приманивают своих жертв", - это про русалок, да. Ласковые. Голубые. Глаза. Вот я и не устоял. Приобщиться здесь.

"Но были, естественно, и проверенные способы защиты. Нужно было, только заметив русалку, быстренько сказать: "Чур моя!". Тогда русалка не только не тронет смельчака, но и пойдет с ним в дом, где будет, правда не очень долго, выполнять всю домашнюю работу. Питаться же будет только парами от горшков из печки", - это как бы вступление.
И частичная визуализация.

Название: И его изумрудные брови колосятся под знаком луны
Автор: здесь.
Бета: нет.
Персонажи: Эрик Леншерр/Чарльз Ксавье, Эмма Фрост, Себастьян Шоу, Азазель, Эди Леншерр.
Рейтинг: G
Размер: драббл, 1403 слова.
Жанр: стёб, фэнтези?
Предупреждения: ООС, белорусская мифология.
Дисклеймер: отказываюсь.

– Это что? – Эмма скрестила руки на груди и скептично изогнула бровь.
Под холодным жёстким взглядом Чарльз даже было стушевался, не на такой приём он рассчитывал в новом коллективе.
– Не что, а кто, – он взял себя в руки и с вызовом посмотрел Эмме в глаза. Голубое против голубого. – Русал.
Эмма подняла бровь выше. Чарльз нагло усмехнулся.
«Нашла коса на камень», – тоскливо подумал Шоу. Конфликтов в коллективе он не терпел.
– Так-так, разошлись, – помахал он руками. Фрост покосилась на него, но промолчала. Начальству не перечат. – Это моё болото. Да, я тоже недоумеваю, господа, но что поделать. Распределение закончилось, нам нужно было укомплектовать штат. Кого прислали – того прислали.
– И как ты работать собираешься? – от снисходительности в голосе Эммы Чарльзу аж челюсть свело.
Он засиял улыбкой. Назло.
– Как как? Отлично. Ударно. Пятилетку в четыре года. По стопам Стаханова…
– Вот и вперёд! – воспользовался моментом Шоу, вклиниваясь в поток слов. И для наглядности помахал руками ещё разок, а потом исчез в пучине.
Эмма и Чарльз сверлили друг друга взглядами ещё с полминуты, а потом расплылись по разным сторонам озера. Потом Эмма даже демонстративно направилась в лес, качаться на ветвях и петь.
Чарльз вздохнул. Первый день явно не задался. А ведь ему тут куковать ближайшую вечность! Ну, или пока не изгонят.

– Ты, уважаемый, стареешь, – философски произнёс Себастьян и принялся задумчиво теребить свои длиннющие волосы-водоросли.
– А ты опять не на посту, – вяло огрызнулся Азазель. Он сосредоточенно натачивал пику на своём хвосте.
– Ты же знаешь, я люблю путешествовать, – театрально всплеснул руками Шоу, от чего в стороны разлетелись брызги. – И общение – это так увлекательно.
– Вот я тебе прислал нового человека – общайся. Ты вообще начальник, водяной, должен с русалками работать, мотивировать там. Ну, сам знаешь.
– Кстати об этом, – оживился Шоу. – Как я и сказал, ты стареешь. Или странно шутишь.
– Кто бы говорил, – Азазель ещё помнил, как Себастьян шутки ради чуть не затопил ему весь Ад водой из своего озера. Всё же не стоило ему на дно прямой портал ставить.
– Ты, короче, мне кого прислал? Бедная Эмма страдает, петь хуже стала, очей не смыкает, в озере не ночует, по полям всё ходит, почти полностью на щекотку переквалифицировалась.
– Что, характерами не сошлись? – предположил демон.
– Азазель, – Себастьян посмотрел на него, как на душевно больного. – Ты мне парня прислал. С каких пор ты русалками парней делаешь?
Азазель даже голову поднял, отвлекшись от своего хвоста.
– А я-то думал, чего волосы-то короткие. Себастьян, через меня в сутки знаешь сколько мертвяков проходит? Думаешь, есть время вглядываться. Ну я смотрю – утопленник. Какого-то психа из воды вытаскивал, тот бросился не пойми чего, а этот следом. Я думаю: ну, видать, девчонка любимого спасала, да утопла. Буду я разбираться там, что ли?
– Ты решил, что я буду? – Шоу выгнул бровь, улыбнувшись.
– Ты никогда ни с чем не разбираешься, – махнул рукой Азазель. – Тебе кого ни пришли. Могу поспорить, ты ему даже инструктаж не провёл.
– Разберётся. Он такой, живенький, – вспомнил зеленовато-белый цвет кожи русалки Шоу. – С огоньком, с энтузиазмом.
– Ну вот и не жалуйся, – отрезал Азазель, сдул с хвоста пыль и исчез.

– Ну как? – Эмма всплыла из-под воды и выбралась на камень к Чарльзу.
– Каком кверху, – буркнул он.
– Что, не клюёт? – в её голосе удивительным образом смешалось злорадство и сочувствие.
– Не клюёт, – вздохнул Чарльз. От энтузиазма первого дня осталась только слабая надежда, Ксавье погрустнел и повесил нос, а Стаханов, кажется, лишился ещё одного последователя.
– Ну-ну. Хочешь, косы расчешу? – неожиданно предложила Фрост.
Чарльз шмыгнул носом и кивнул.
Эмма вздохнула и стала расчёсывать. Волосы у Чарльза успели порядком отрасти – уже хоть что-то. Вообще, конечно, Чарльз сам по себе – это тоже «хоть что-то». Эмма в этом болоте сидела уже лет пятьдесят, не меньше, и за всё это время только Шоу и видала – из своих, в смысле. Но начальство – это всё равно не то. А тут компания.
– Будешь так улыбаться – косы повыдёргиваю.
Чарльз отвернулся от греха подальше.

– Что значит – не нашёл? – мама смотрела на Эрика с подозрением.
– Ну так – не нашёл, – развёл руками тот.
– Всю деревню обошёл?
– Обошёл.
– И в соседней спросил?
– Спросил.
– И в город ездил?
– Ездил.
– А на дне смотрел?
– Чего? – Эрик запнулся и вытаращился на мать.
– На дне, говорю, смотрел? – она, не отвлекаясь, мяла тесто руками. Мельницу Леншерров во всей деревне знали, а как Эди хлеб пекла – от каждого дома хоть один человек да приходил. Даже когда Эди цены поднимала – а что поделать?
– Нет, – тупо ответил Эрик и отщипнул от теста, сразу отправив сырой кусочек в рот.
Эди привычно шлёпнула его по руке.
– Ну так поди и посмотри. Я тебя растила каким? Благодарным. Тебя что? Спасли. Ты сделать должен что?
– Поблагодарить.
– Умница. Вот и иди, – кивнула мама и полностью сосредоточила внимание на тесте. – Может, там на дне и золотой остался, за которым ты кинулся.
Снова пришлось шлёпнуть Эрика по руке.
– Балбес, – добавила Эди.
– Еврей, – поправил Эрик.
– Дурной еврей, – согласилась Эди.

Лезть в цветущий, заросший камышами водоём Эрику не хотелось категорически. Так что он застыл на берегу озера, глядя на тёмную воду. Посреди леса, у воды было как-то неуютно и зябко. Ещё и птицы что-то не пели, и вообще… дьявольское какое-то место. Чёрт же его дёрнул тогда за золотым в воду кинуться. А может, и правда ведь чёрт. Ну откуда в лесу золотому взяться, правда? Ещё, видать, и парня того погубил, который его, Леншерра, вытаскивал.
«Дурной еврей», – сказал мамин голос в голове.
Вздохнув, Эрик стал раздеваться.
– Молодой человек, у вас не будет минутки поговорить о жизни загро… Ой, – неловко запнулся Чарльз.
– Ой, – подтвердил Эрик.
– Я… хм, – Чарльз чуть нахмурился. – Извини, ты у меня первый. И… – он тяжело вздохнул и опустил плечи. – Я уж думал, ты не спасся.
– В смысле?
– Ну, это же ты тут топился, – Чарльз заулыбался, как будто это было ужасно романтичное воспоминание. – А я тебе не дал.
– Ты! – обрадовался Эрик и стал одеваться обратно. – Я хотел спасибо сказать.
– На здоровье, – искренне ответил Чарльз и широко заулыбался.
Эрик тоже заулыбался, не подумав, что, может, не стоило б так широко сразу. Но думать не получалось в принципе. Зато получалось смотреть в синие глаза. Синие-синие, ласковые-ласковые. Прямо как ненастоящие, как колдовские. И в голове такой голос приятный звучал, звал, и прямо даже ничего страшного, что парень голый совсем, и щеки у него с зеленым румянцем.
Точно.
Леншерр вдруг похолодел и перестал улыбаться.
Ксавье не смутился.
– Ты это, не одевайся, может? – предложил он. – Нам в воду всё равно.
– Так ты утопленник?
– Я русалка, – Чарльз обиделся. Немножко и ненадолго. – Но технически – утопленник.
– Что, колдовал?
– Технически.
– Это как?
– У меня сестра оборотень, и парень у неё оборотень, а я так… По мелочи, – Чарльз шаркнул босой ножкой, а в глазах скромности и в помине не было – синева только. Наглая-наглая. – Нимношк, – тихо добавил Ксавье. Невнятность придавала ему ложной скромности. – Ну что, давай в воду?
– У меня мама больная, – нашёлся Эрик. – Лежит лёжнем, ухаживать надо, один я у неё остался. Маменька хлеб раньше пекла на всю деревню, теперь всё на мне, всё на мне. Пропадут они там без меня.
– Жалко, – глаза у Чарльза стали печальные-печальные. – Ну, может, они тоже сюда топиться пойдут, вместе веселее, – впрочем, улыбка быстро вернулась.
– А ещё у меня жена, молодица-красавица, – продолжил Эрик, лихорадочно вспоминая, как от русалок открещиваются. – И ребёнок. Дети. Двое. Близнецы! – врать у Леншерра получалось вдохновенно, глаза заблестели. – И третий будет скоро.
– Здорово, – оценил Чарльз, но взгляда не отвёл. Эрик и моргнуть не мог, на русалок так просто не поморгаешь. А чем дольше смотришь – тем дальше в голову тебе пролезают. А там очнулся – а уже на дне, и даже круги на воде уже разошлись.
Вдруг у Эрика в мозгу щёлкнуло.
– Чур… – выдавил он наконец.
У Чарльза со щёк схлынула румяная зеленца.
– Ну ты же первый у меня, понимаешь? Совсем первый. Ну как я так? Как проклял кто, вот невезение! – посетовал он.
– Чур моя, – наконец выдохнул Леншерр. И призадумался. – Чур мой, – неуверенно поправился он.
Чарльз тяжело вздохнул и сел прямо на землю, вытянув ноги в воду.
– Ты же женатый, – поднял он укоризненный, но уже не гипнотический взгляд. – Зачем я тебе в дом? И маменька твоя болезная небось испугается.
– А я врал, – Эрик присел рядом. За штаны грязные-мокрые от матери попадёт, ну и ладно. – Кто ещё кого испугается, – пробормотал он уже тише.
– Ну ладно, – Чарльз бросил на озеро прощальный взгляд. На другом берегу Эмма кривилась: «ну я же говорила, бездарность». А Шоу молча стоял, скорбно закрыв лицо ладонью. У него теперь опять штат не был укомплектован. – Только не ври больше, – Ксавье обернулся к Эрику.
– Не буду. Только маме не говори, что я про детей врал. А то она внуков захочет. Ты же не можешь внуков?
– Не могу, – согласился Чарльз. Хотя вообще он детей любил, и в школе сельской преподавал.
Помолчали. Поднялись и пошли от озера прочь.
– Косы мне расчешешь?
– Отчего же не расчесать.

@темы: ах, чсв, foxtrot uniform charlie kilo

---

Название: Это я сам
Автор: здесь.
Бета: нет.
Персонажи: Чарльз Ксавье/Эрик Леншерр
Рейтинг: R
Размер: драббл, 1812 слов.
Жанр: сюр, психология
Предупреждения: сюр.
Дисклеймер: отказываюсь.
От автора: Для мини-феста.
Условия:
- Чарльз
- Первое Рождество после событий "Дней минувшего будущего"
- Испорченный праздник
- Фарфоровая чашка с отколотым краем

Я уже говорил, что это сюр?
Название, эпиграф, саундтрек:

Руки к сердцу. Солнцу не перегреться.
В этом одеяле вьюгой кутались сами.
Полетаем через крыши, в лёгкие усталости лёд,
Однажды не услышать - это пройдёт.

Через день, через такт
Узнавать, что это я сам,
Не хочу по шагам
В тишину, ведь это я сам.

Полным спеси вырвать звуки из песен,
Править разум, только молча и сразу.
Становиться, будет сниться то, чего ещё не хотел,
И сердце будет биться через предел.

У Эрика ничего не болит. Совсем ничего, это правда. Он думал, что у него будет болеть шея, голова, ещё что-нибудь, но у него ничего не болит. Он не считает, что это хорошо. Раз болит – значит, живой, это он ещё в Аушвице усвоил. Когда у кого-то потухали глаза и не оставалось сил на то, чтобы испытывать боль, он падал.

Красное пятнышко на белом. Эрик дотрагивается до заплатки на шее. Эти штуки из бинтов и пластыря больше всего похожи на заплатки. Под ними расцветают алые кровавые дырки от пули. Потом там будут бледнеть шрамы, можно будет сказать: «Ничего особенного, боевое ранение, детка», – а детка округлит рот в восторженном «о-о-о!». Никогда в жизни Эрик ничего подобного не говорил и впредь не собирается, а от таких мыслей такое же ощущение, как от протухшей капусты во рту. На языке становится кисло и горько, мерзко. Это все от идиотских книг, которые ему приносили в камеру, в чем-то более приличном ему часто, пусть и не всегда, отказывали, особенно если это была научная, образовательная или философская литература – боялись усиления противника, все верно. Сначала Эрик к дерьмовым книгам не притрагивался, но довольно быстро сдался – хоть что-то. В номере мотеля, где он остановился, лежат глянцевые журналы с измусоленными страницами, и Эрик с удивлением понимает, что намерен их прочитать. Завтра за утренним кофе, например. Хоть что-то. Ему нужно отвлечься.

Не считая заплаток на шее, он отлично выглядит, если верить отражению. Для того, кто недавно еще сидел в подземелье под Пентагоном, а потом таскал стадион на своём горбу – отлично. От стадиона до сих пор слегка гудит что-то внутри, в самом центре груди, а еще в ладонях. Приятное ощущение дара.

Эрик отрывается от своего отражения в маленьком исцарапанном зеркале, оглядывает крохотную ванную с потрескавшейся, чуть пожелтевшей белой плиткой, и опускает взгляд на ладони. Они почему-то мокрые, странно, он ведь вытирал их.

Второй взгляд в зеркало открывает страшную правду. Стоило сразу приглядеться получше. Лицо бледное и блестит от пота, Эрик больше похож на чуть сероватую мокрую губку, при желании он мог бы слиться с плиткой. Сложновато дышать: ворот плаща почему-то перетягивает горло. Когда это он успел надеть плащ на голое тело? Бред-то какой.

Ворот затягивается плотнее, на бинтовых заплатках выступает больше крови.

– Чарльз?! – в глазах резко белеет от вспышки гнева. Ярость взорвалась внутри черепной коробки, в голове резко становится горячо, от этого приходится закрыть глаза.

– Уверяю тебя, я к этому не причастен, друг мой, – когда Эрик снова смотрит в зеркало, он видит Чарльза чуть позади, за своим плечом. Если бы Чарльз правда был там, он точно прижимался бы к спине Эрика грудью – слишком мало места. Плаща больше нет, и Леншерр почти чувствует кожей мягкую ткань синего кардигана. Такой был на Чарльзе больше десяти лет назад, Эрик помнит точно. И тогда Ксавье точно так же закладывал руки в карманы, и склонял голову набок, и смотрел так внимательно, так блядски внимательно, так невыносимо понимающе, что от этого мышцы всего тела сводило, даже язык – как в эпилептическом припадке. Но в зеркале как будто в пять раз большее расстояние, никаких прижиманий.

– Враньё, – выплёвывает Эрик, глядя на отражение Чарльза, и понимает, что бессознательно поднял голову и чуть выдвинул подбородок.

– Клянусь, никакого вранья. Сам посуди, я за это время не смог бы добраться от Белого Дома до Уэстчестера и Церебро, это раз. Два – скорее всего, меня для начала повезли в больницу, после со мной наверняка захотели переговорить правительственные агенты… – Чарльз легко и светло улыбается, пожимая плечами, и выглядит даже моложе, чем десять лет назад. И стрижка у него приличная, волосы лежат аккуратными волнам, а глаза снова светятся, больше не кажется, что яркий синий разбавили пресной водой. Эрик невольно протягивает руку вперед, пальцы проходят сквозь зеркальную поверхность и касаются мягкой темной челки, отводят пряди назад, и Чарльз улыбается шире.

Леншерр оборачивается, и не видит его. Точнее, не видит сначала, потому что на фоне огромной зеленой доски, один в большой учебной аудитории, профессор кажется маленьким, но сразу же – настоящим профессором. Наверняка его пальцы испачканы мелом. Эрик оседает на ученическую скамью и кладет руки на столешницу.

– Понимаешь, – начинает Чарльз, явно довольный таким его поведением, – это довольно сложный механизм в твоем мозгу. Это может быть последствием моего телепатического влияния вкупе с твоими переживаниями. Извини, я еще не совсем освоился со своим даром, это как заново учиться ходить, – Ксавье снова улыбается, а Эрик вдруг понимает, что только теперь замечает инвалидную коляску, в которой Чарльз сидит. Эрик может поклясться, что еще секунду назад он стоял на ногах – и гораздо тверже, чем сам Леншерр, который уже весь покрылся холодным потом. Он сцепляет ледяные пальцы на столе. Мечтает о сне без снов. Он очень устал. – Хотя еще один вероятный вариант – тебя лихорадит, – продолжает Чарльз до тошноты рассудительным тоном. Эрика и правда тошнит.

– Что за чертовщина? – выдавливает он из себя, замечая, как хрипло звучит голос. Его мелко потряхивает, липкие пальцы дрожат, и это действительно похоже на лихорадку.

– Ну же, Эрик, ты мог бы и сам додуматься, что с тобой происходит, – в голосе Чарльза легкий укор, так он мог бы разговаривать с блестящим учеником, который вдруг сильно сглупил. Леншерр снова злится, во рту от этой злости начинает горчить, он хочет крикнуть, но распухший сухой язык отказывается ворочаться, а голосовые связки только скребут по глотке. Эрик резко ударяет кулаком по столу, но никакого звука не следует, и Леншерр чуть удивленно опускает взгляд. Рука сразу слабеет и соскальзывает на колено.

– Знаешь, это как последний кусочек мозаики. Есть только одно место, куда он может встать, и его даже крутить не приходится. На самом деле, вся картинка цельная, – когда Эрик поднимает глаза, Чарльз сидит прямо напротив него в своем кресле. Сбоку потрескивает камин, между ними стоит столик с шахматной доской. В одной руке Ксавье держит фарфоровую чашку. По нежному белому боку идет трещина, у края не достает кусочка, и из трещины на доску капает чай с молоком. Между большим и указательным пальцами второй руки Чарльз сжимает острый уголок белого осколочка, совсем небольшого. Он упирается локтями в свои колени, подался вперед, как будто хочет что-то доверительно сообщить Эрику.

– Что это? – с трудом выдыхает Эрик. Чарльз молчит, смотрит на него выжидающе и наконец вздыхает – тихо, с легким сожалением и разочарованием. Леншерру кажется, что он может понюхать эту тихую печаль, вдохнуть, он почти видит ее прозрачные дымчатые клубы в воздухе между собой и Чарльзом.

Ксавье медленно откладывает осколочек на стол, откидывается назад, на спинку кресла, и закидывает ногу на ногу. Инвалидной коляски поблизости не видно.

– Что это? – повторяет он. – Рождество. Всегда думал, как будет забавно отметить с тобой Рождество. Наверное, в этот раз тоже не получится, верно? Мы заранее все испортили. Ты все испортил. У нас могло быть Рождество каждый день. У нас было Рождество каждый день, – и Эрик очень четко и ясно видит себя и Чарльза в темноте в небольшой уютной комнаты – это отель, и они целуются у стены, прямо у двери. Вечер, им нужно выходить, скоро они встретятся с очередным мутантом, который откажется присоединиться к ним и работать с ЦРУ. Если они не выйдут из номера прямо сейчас, то опоздают. Эрик помнит, что они опоздали. Он смотрит, как Чарльз прижимается к нему, к другому нему, к тому, что в темноте отеля. Отчетливо слышно тяжелое дыхание, и Эрику так невыносимо жарко, и пальцы Чарльза так невыносимо хорошо сжимают их члены вместе, и тихие влажные звуки, и низкие вибрирующие стоны Ксавье – это тоже невыносимо. Чарльз целуется так отчаянно, с таким диким животным удовольствием, как будто сдохнет через минуту. Поначалу Эрику было даже стыдно за свою исключительную техничность, за чисто утилитарный подход к сексу. Эрик им занимался. Чарльз наслаждался. Он всегда так целовался, и трахался так же – с полной отдачей, как будто каждый день – одновременно Рождество и конец света. Он так жил.

– Я отмечал Хануку, – зачем-то говорит Эрик, снова видя шахматы и камин.

– Я так и знал, что ты так скажешь, – улыбка так резко возвращается на лицо Чарльза, что Леншерра едва не слепит. В глазах появляется противная резь – до влаги на ресницах, – приходится часто моргать. – В любом случае, с Рождеством тебя, Эрик! – жизнерадостно поздравляет Чарльз. Резь в глазах проходит, и Эрик видит, как он отпивает из чашки, слишком сильно прижимает обломанный край к нижней губе, и на ней выступает кровь.

– Сейчас не Рождество, – Эрик хмурится.

– Верно, – легко соглашается Чарльз. – Хэллоуин. Кошелек или жизнь?

Эрик не может отвести взгляд от кровавой капли, которая набухает на губе Чарльза и медленно расплывается по ней. Невольно он снова дотрагивается до своих заплаток, но под пальцами чувствует только кожу, неровность ран, влагу. На пальцах остается кровь. Эрик поворачивает голову и видит, как она в секунду заливает все его плечо, видит, как быстро пропитывается черная ткань водолазки. Через мгновение пачкается обивка кресла, поток добирается до ладони, горячая жидкость струится по боку. Эрику кажется, что от него откалывается кусочек, а дальше, по всему телу, проходит трещина.

В глазах темнеет, но Леншерр все равно видит перед собой и Чарльза, и его губы, и чашку с отколотым краем, который теперь испачкан в крови.

– Кошелек или жизнь? – смеется Чарльз, оказываясь у Эрика на коленях, и прижимает чашку теперь к его губам. Все вкусовые рецепторы Эрика затапливает ощущением металла, металл везде: на языке, касается нёба, полощет дёсны, – и этим металлом управлять не получается.

Эрика бьет крупная дрожь. Сейчас ему было бы проще поднять десяток стадионов, чем открыть глаза, но последнее сделать необходимо. Взгляд упирается в серый потолок с трещиной, и Эрик невольно начинает искать, где отколотый кусочек, но не находит.

Простыни мокрые, невыносимо хочется содрать с себя насквозь пропитавшуюся потом футболку. Кажется, что кожи нет, просто исчезла, и теперь каждое прикосновение приходится сразу на мышцы.

Эрик резко сдирает с шеи заплатки. Под ними кожа пылает, и он уже знает, как это будет выглядеть в зеркале, но в ванную идти не спешит. Отчасти, потому что встать на ноги теперь сложнее, чем выбраться из Пентагона. Отчасти, потому что боится снова увидеть Чарльза в зеркале за своей спиной.

«Ты все испортил», – говорит себе Эрик. Он так не считает, он считает, что боролся за свою расу, за свой народ, за себя – и за Чарльза тоже. Внутренний же голос предательски откололся и, кажется, считает иначе. Солидарен с Чарльзом.

Эрик не помнит точно, сколько времени прошло с последней их встречи – и с того момента, когда Мистик в него выстрелила, с того дня у Белого Дома. Вообще-то достаточно. Он почти уверен, что это все же был Чарльз, Чарльз и его грёбаная машина. Эрику хочется разнести Церебро на атомы, он вполне способен это сделать теперь. Он почти ощущает жгучую ревность к этим кускам металла, особенно к тому, что Чарльз надевает на голову. Следом Эрику резко хочется запустить пальцы в эти отросшие темные волосы, сжать кулак и потянуть посильнее, пока Чарльз не запрокинет голову и не захрипит. А потом целовать его шею до отупения, так нежно, как это вообще возможно.

«Не Чарльз и не Церебро. Это я сам», – возражает наконец этот отколовшийся внутренний голос.

Эрик закрывает липкое горячее лицо липкими холодными ладонями. Ему срочно нужен хирург.

Ещё ему нужен клей. С трещиной жить вполне реально, как реально пить чай из поврежденной чашки. Просто чай будет понемногу капать. Но Эрик не намерен мириться с потерями дальше, поэтому ему нужен клей.

«А это уже Чарльз», – подсказывает голос, и Эрик бессильно закрывает глаза.

@темы: Papa ist zurueck, чсв

---

Я очень люблю, когда неожиданно происходят странные вещи. Со мной редкое такое случается, почти никогда, хотя сейчас вот например Макс обязательно поржал бы, он почему-то считает, что я из тех людей, которые выходят покурить сегодняшним вечером, а оказываются в декабре 53-го в гватемальском пансионате "Сервантес", где Эрнесто поражает Ильду своим умом.

Может быть, мне так хочется странных вещей, что невольно впечатлительные личности считают, что мое желаемое равняется действительному. А на самом деле жизнь более бытово-приземленную, чем моя, найти довольно сложно. Другое дело, что я ни за что не соглашусь погрузить свою голову в это целиком. Я просто предпочитаю не думать об этом, иначе тут и двинуться недолго, и потому часто меня считают ровной противоположностью приземленности и практичности. В целом, мне нравится производить впечатление порывистого мечтателя-революционера со скользкими подошвами, имеющими слабое сцепление с землей. Может быть, это еще одна форма эскапизма, а может быть, это и есть стремление к тому, чем я хочу быть - и тогда это вроде как и неплохо.

Вообще это я к тому, что вчера неожиданно произошла странная вещь. Художник по имени Миша в очень сильно потертой джинсовой кепке полвечера развлекал нас с Максом рассказами о своей жизни и искусстве, сделал набросок Макса и попил халявного пива, подсыпая в него сахар. Очень жаль, что говорил он быстро, тихо и невнятно, постоянно перескакивая по мыслям. Потому что истории людей такого рода - это те же книжки, можно немножко пожить их жизнью.

На самом деле, вся эта голимая лирика от одного странного ощущения, как будто я перманентно сижу на чемоданах, скоро уезжаю и не знаю, где буду ночевать. Ни одно из этих утверждений не имеет отношения к реальности и все они существуют только как расплывчатые чувства. В общем и целом, приятного мало, и я не знаю, что с этим делать. Вместе с этим я чувствую себя настоящим представителем поколения микроволновок: "если что-то нельзя сделать за пять инут, то нельзя сделать вообще" в моем случае выглядит как "все тянется слишком долго, можно все делать быстро, жизнь - слишком долгая, нужно постоянно быстро менять занятие, иначе заквашусь и стухну". Это можно легко отследить по моей трудовой: последние два места - по полгода или около того. Феерия.

Еще и фикло не пишется, да что ж такое : D

@темы: foxtrot uniform charlie kilo, the headless waltz

---

Думаю, то, что я успел пошутить насчёт крайности, которую крайне не приемлю, - это отличный показатель того, как меня вывели до самого края.

Реген: Не порть так себе нервы, людей все равно не переделать.
я: да. не переделать. только перестрелять.
Реген: Во. С этим согласен.
я: ...хм. Возможно, мне бы стоило гуглить как приобрести оружие массового поражения вместо того, чтобы гуглить волонтёрские программы.
Реген: Не стоит)
я: а почему бы вот и нет? но тогда надо для начала установить и настроить Тор х)
Реген: Потому что тебя посадят, ну.
я: Реген, ну за кого ты меня держишь?) Я ж не зря про Тор говорю х)
Реген: Но я думаю, что даже если у тебя получится, к какому-либо решению ты не придешь (я плохо складывать слова, простить меня), потому что нужно либо выкосить всехвсехвсех людей, либо точечно, а как понять, что человек мудак? Да и не получится точечно, оно же массового поражения.
я: Ну, это тоже просто. Для начала мне необходимо создать всепланетное государство, которое будет находиться под моей диктатурой. А потом я и мои доверенные каратели будем выкашивать неугодных.
Реген: Ну, это уже лучше.

Я так понимаю, все, кто вроде как хочет как лучше, рано или поздно приходят к этому сценарию. Ну, кроме Ганди или типажа Далай Ламы, например, а у меня столько терпения на невежество, мудачество и прочее дерьмо нет.
Жутко от того, что вот невежество-то вообще-то - вещь исправимая. Но зачастую невежественные люди не просто не хотят от него избавиться, но более чем уверены, что они-то как раз правы, а им втюхивают какую-то хуйню, на которую они агрессивно отвечают, размахивая Святым Натуральным Белым Гетеросексуальным Цисгендерным и главное Нормальным Словом, а зачастую ещё Мужчинистским.
Беларусов как нации не существует, геев никто не притесняет, что за парады, вообще они больны и извращенцы, женщины вообще захватили всё и притеснение это нормально, это не притеснение а естественный расклад, Нормальная семья и Нормальный ребёнок может быть только с Нормальными отцом и матерью, всё в мире делается исключительно ради продолжения рода, всё должно быть естественно, как естественны гендерные роли На Своих Местах, а негры просто ужасны, и ничего такого нет в этом высказывании, расизм - это естественно, и вообще это мнение, все имеют право на мнение. А ещё на-ка послушай суперпередачу по российскому каналу о том, какие украинцы уроды. А злишься ты, потому что у тебя аргументов нет и потому что ты знаешь, что мы правы. Макиавелли нашёлся, не переубедить.
Привет, блядь, пап, привет, блядь, мам. При чём тут, блядь, Макиавелли.

Как же сильно у меня подгорела жопка, до сих пор успокоиться не могу.

@темы: foxtrot uniform charlie kilo, the headless waltz

---

Резко вспомнилась "Долина совести" Дяченок. Не пойму, то ли мне хочется кроссовера с иксами, то ли я просто воспринимаю связь телепатии и особенности Влада и Анжелы.
Ведь вполне себе правда: с телепатией или без, Чарльз привязывает к себе на странном ещё не физическом, но уже не только эмоциональном уровне, как какая-то глубокая психология. И привязаться к нему легко и приятно, я бы даже сказал, что это кажется естественным, вряд ли это даже замечаешь сразу. И в разрыве связи не может быть ничего приятного. Чарльз - та же грибница.
И если бы Чарльз был на месте Влада (допустим, я всё же подумал о кроссовере), то он бы просто-напросто изолировал себя добровольно, насколько это возможно и насколько ему позволила бы собственная тяга к людям и общению. И вот это самое - желание оградить других от опасности, которую он представляет, и тяга к обществу - это очень пронзительный внутренний конфликт, и невероятно болезненный.
"Долина совести" - книга прекрасная и очень грустная. И это был бы самый грустный на свете кроссовер. Чёрт же меня дёрнул вспомнить её в связи с иксами - теперь ещё грустнее стало, прямо напасть.

@темы: the headless waltz

---

Впервые я услышал Ясмин Хамдан у Джармуша в "Выживут только любовники", и чёрт возьми, как же она хороша. Это музыка с характером в первую очередь, с настроением и с атмосферой.

@темы: Papa ist zurueck

---

про транспорт

Как я добирался по всем городам - это вообще отдельная тема, я просто-таки сроднился со всеми этими автобусами и отдельно - с варшавским автовокзалом Варшава Заходня. Просто пришлось провести там ночь, и я боялся, что вырублюсь, а в это время у меня спиздят сумки, но нет. Внезапно легко оказалось не спать до 30 часов в итоге, оказалось вопросом заинтересованности в том, что читаешь, и наличию еды в нужное время. А также мне тупо повезло, что прямо под своим сидением я нашёл розетку.

Самым дорогим переездом в итоге оказался чтобывыдумали Варшава-Гродно, хотя ехать-то там понты. Да я в сумме из Варшавы в Берлин и обратно смотрался дешевле, чем мне обошёлся этот один билет. Второй по цене билет - Минск-Вильнюс в самом начале. Это просто смешно.

И в Польше, и в Германии принцип билетов общественного транспорта основывается на времени, а не на разовой посадке-поездке. В Кракове я заморачиваться не стал, брал самые простые билеты на 20 минут, всё равно почти всегда пешком ходил, получалось всё равно как за разовую поездку, но иногда нужно было пересаживаться - очень удобно получилось. А для ориентировки выбрал очень удобную программку: jakdojade.pl, можно скачать в гуглмаркете бесплатнобезсмс, программка сама просчитает маршруты с использованием общественного транспорта и своих двоих, подскажет время, которое потратится на поездку, и расписание всего, что может понадобиться.

В Берлине я заценил цены на билетики и сразу плюнул: куда проще и в итоге дешевле оказалось взять Berlin WelcomeCard, сразу на двое суток. Зоны A и B, любой транспорт - пожалуйста. Плюс приятный бонус в виде скидок в куче музеев. Зону C имеет смысл брать только тем, кто собирается в Потсдам или аэропорт.

За два дня я ни разу не заблудился в Берлинском метро, среди кучи этих веток, хотя впервые увиденная карта метро вызвала у меня что-то вроде нервной дрожи и легкой паники х) На третий день, когда уже пора было уезжать на автовокзал, я подумал, что ну, уж в конце-то я не заблужусь точно. Но уж больно всё гладко шло, и мироздание таки решило это исправить. Я же не могу совсем всё как человек, обязательно будет косяк. Вот и в этот раз, когда я пересаживался на нужную линию, оказалось, что она вовсе не работает - вроде как. Ну, ничего, решил я, можно и в другом месте пересесть, и радостно отправился наверх. Карта показала, что мне всего-то одну станцию проехать. Здорово, мысленно ответил я карте, и шагнул в салон электрички.
А электричка не остановилась на следующей станции. И остановилась только в конце зоны B. Ну охуеть теперь, подумал я, шагнув на совершенно, абсолютно пустой перрон. Язык-то до Киева доведёт, это окей, но ведь надо же, чтобы хоть один человек был в полез зрения... Я снова уставился на карту, потом подвис у указателей, перешёл на соседний перрон и всё же в итоге был на автовокзале вовремя, даже кофе успел попить. И да, полюбился мне этот недо-кофе, холодный, в пластиковых баночках - понятия не имею, почему.

А теперь я хочу ещё один отпуск, желательно эдак на год. Чтоб сначала отдохнуть от этого отпуска : D А потом поехать снова.

@темы: foxtrot uniform charlie kilo

---

про Берлин

Как же быстро пальцы отвыкают от клавиатуры. И это ладно своя, я боюсь подумать про рабочую.

Здесь я хочу сказать огромное спасибо всем тем людям, которые, по сути, сделали мой отпуск вместе со мной. Тайлеру и Рану, которые без вопросов положили спать в Минске, другу ситцевому и его девушке, которые возились со мной в Кракове, Mortal Wombat и [L]individualism[/L], которые показывали мне Берлин и изумительные его места. Мне ужасно повезло встретить столько чудесных людей.

В первый же день в Берлине я задумался: может, тот чувак в Аушвице был прав, и я просто о себе чего-то не знаю? Потому что угадайте с одного раза, какой музей был ближайшим к моему хостелу. Конечно же. Еврейский музей. Иначе и быть не могло, вот серьёзно, я даже не удивился, обнаружив его в двух минутах ходьбы. У меня даже сомнений не возникло, какое место в Берлине посетить первым.

Музей оказался здоровенным, с очень богатой экспозицией и кучей интересностей от аудиогида. Сам по себе он спроектирован так, что, по сути разные его части являются в то же время и мемориалами. В самом начале в памяти отпечаталась Башня Холокоста - неровная небольшая комната с высоченными бетонными стенами, где есть узкое окошко в самом верху. Ярко проассоциировалось в Аушвицем: вроде как вон она, жизнь, есть там, даже слышно немного, но достать? Безнадёга на дне колодца.

Не буду пересказывать кучу историй, хотя их там правда невероятное количество было, и все интересные. Но две фразы Мозеса Мендельсона я не записать не мог:
«...Как сложно испытывать какие-то чувства и одновременно быть бухгалтером».
«Она [философия] должна делать меня счастливым, и пока она меня развлекает, я остаюсь с ней. Если же она делает холодную, и тем более кислую мину, я оставляю её и иду играть со своими детьми».
Мне очень понравилось такое отношение к занятию. Потому что любимое занятие должно приносить удовольствие, а не изматывать и окунать в прокисшее молоко. А если оно начинает так делать - пора его бросать.

Ещё был такой Магнус Хиршфельд, врач, который занимался вопросами сексологии, выступал за права сексуальных меньшинств в начале ХХ века и вообще был здоровским дядькой. На могиле у него написали «Через науку к справедливости», и мне ужасно нравится этот девиз.
А в конце двадцатых-начале тридцатых была такая настольная игра у ннемецких евреев, называлась «Алея», и там каждый ход означал какое-то действие для иммиграции, а победа - это переселение. В игре говорилось о реальных справках и прочих вещах, по сути, это была подготовка. По-моему, по таким вот мелочам и отслеживается реальная ситуация в момент времени - очень ярко и показательно.

Позже я попал к Мемориалу памяти убитых евреев Европы, и он оказался таким же концептуальным, как здание музея. Это почти 3к серых плит разной высоты, которые расположены на разной глубине, а со стороны кажется, что они вполне равномерны. Но когда ты оказываешься ближе к середине, задираешь голову и небо видишь в обрамлении углов - это впечатляет.

Второй музей, в котором я был - Чекпоинт Чарли, и сказать честно, он впечатлил меня меньше. Хотя и там хватило историй. По сути, я просто шёл с неправильным настроем: я почему-то ожилал увидеть нечто обобщенное, а получил как раз личные истории, которые так люблю, но из-за диссонанса с ожиданием было как-то не так. Но в целом очень даже здорово. Да, Реген, я взял тебе кусочек стены, как ты просил х)

Как там было сказано, побег - действительно мать изобретательности. Чтобы перебраться через Стену люди изворачивались так, что я бы ими восхищался, даже будь я пограничником или ещё кем, это изумительно.

Не мог не задержаться у стенда Герхарда Лёвенталя. Его называют "реакционным" журналистом, и мне очень нравится такое определение, потому что он реагировал, всегда реагировал, не молчал, и это очень важно - чтобы сми не молчали о, собственно, важном.

История Ютты Галлус стала для меня эталоном того, что творилось в головах многих граждан Союза в то время. Ютта сидела в тюрьме, а две её дочери были в приюте - из-за того, что она пыталась выехать с ними. Однажды ей передали фотографию - вообще-то, это была ее собственная фотография, где она стояла с дочерьми на карнавале. Только карточку обрезали так, что на ней теперь были только девочки, а головы Ютты не было. Воспитательница поиздевалась, а потом криком пояснила: раз вы пытаетесь качать права, мол, ваше имущество испорчено, мол, хотите воссоединения с дочерьми, мол, уехать хотите и не забираете заявление - вот потому-то и важно оградить детей от вашего пагубного педагогического влияния. Потому и голову я вам отрезала.

Кроме прочего, в первый день я впервые попробовал тайский супчик с кокосовым молоком (господи, как же ж я обожаю азиатские супчики!), после - в чудесном кубинском баре, где в "Белого русского" водки линули так от души, не жалея, что я с первого глотка удивлённо вытаращил глаза. Второй день ознаменовался рок-баром с кучей гитар на потолке, прямо на потолке, серьёзно, и русской "Квартирой", где играл Высоцкий, а пили мы всё равно немецкое пиво : D

@темы: foxtrot uniform charlie kilo

---

На Варшаву у меня вчера был утренний автобус. Ммм, кто же его пооебал? Потому что нехуй пить пиво до пяти утра. Зато мы славно поболтали с друзьями ситцевыми, пожалуй, я буду скучать.

В Варшаву я все же попал, и даже без проблем проехался до нужного автовокзала. Бесплатно: просто понятия не имел, где пробить талон в метро (да, у них не жетоны), а в автобусе их суперсовременные электронные компостеры-регистраторы тупо не работали, сообщая на табло: работа закончена. Ну охуеть, даже автоматы в этом мире не хотят пахать сверхурочно или что?

Я сунулся в три не тех автобуса, пока ждал. Фирма та, время уже, на табличке Берлин написан... а вот хуй. Мой автобус опоздал почти на полчаса. Зато я там поспал, что меня не сильно спасло - все равно веки песочные, ну и хуйс ними, с ног-то не валюсь.

Заметочка: в Евросоюз ехать сразу с евро. Потому что обменник в Берлине хуй найдешь, и да, на автовокзала его нет и близко. Девушка мне мило об'яснила, что мне надо ехать на метро до обменника. Ну и как я, милая девушка, доеду, если для этого нужны евро, а мне нужно сначала доехать, чтобы их получить? Как обычно выручили таксисты. Дорого, зато удобно и с джаз-радио, и я сомневаюсь, что дошёл бы пешком. Точнее, дошёл бы, но не факт что сегодня или живым. Таксист был уверен, что я приехал учиться в техническом университете. Что-то меня все время принимают за кого-то не того. А мне казалось, у меня на лбу написано: турист из СНГ. Видимо, не так все явно.

@темы: foxtrot uniform charlie kilo

---

Вот так сидишь в кафе и даже ленту не полистаешь, потому что с большой долей вероятности там будут, например, черики в недвусмысленных позах или ещё какая порнография. В этот момент я понял, что у меня отличная лента.

Я все-таки попал в Освенцим, потратив на него последний день в Кракове, и ужасно жалею, что у меня не было ещё одного дня. Дело в том, что я был в Аушвице-1, есть ещё 2 часть, вроде как Биркенау, который значительно больше, но время - такая падла, слов нет.

Аушвиц прекрасен в том жутком смысле, в котором может быть. Очень жаль, что там нет индивидуальных аудиогидов, но и так впечатлений хватает - все, что надо, расписано вокруг экспонатов, на таблицах у бараков и так далее. И да, трёх часов мне все же не хватило. Основные экспозиции в бараках - воссозданные интерьеры, исторически-справочные материалы, вещественные доказательства - я обошел, но отдельные по странам и их истории касательно Аушвица успел не все, только Нидерланды, Венгрию и Польшу.

Про ужасы террора в лагере я в целом знал, все знают, но подробности - это то, без чего я, например, не могу. Дьявол в деталях.

В одном зале я сильно подвис, не сообразив, что это вообще за стеклами, пока не прочитал. Огромнейшее количество, ставлю на сотни кило, волос, в основном женских, многие в косах. А также здоровенный рулон ткани из них. Дальше - невероятное количество обуви, ее реально дохренища, дальше чемоданы, корзины, тазики, детская одежда... пристежные протезы-ноги, костыли, целая куча круглых очков с проволочными дужками. Конфискованные у привезенных в Аушвиц вещи. Очень впечатляет и почему-то страшно хочется дотронуться, как будто через прикосновение можно заглянуть туда и увидеть, как это было, в режиме реального времени, так сказать. Трогать, конечно, не получится - стёкла.
В лагерь плпадало только около 25% привезенных - отобранные врачами. Остальным выдавали маленькие кусочки мыла и вели на дизинфекцию. То есть, сразу в газовые камеры. А иногда вагоны сразу туда отправляли, без отбора.

А рабочим играл оркестр. Живая музыка каждый день. Чтоб не сбивались.

В одном из бараков, если мне память не изменяет, в 10, на верхних этажах некий доктор проводил эксперименты по стерелизации женщин - в основном на цыганках и еврейках. Разумеется, почти все умерли, от многих только это и требовалось - аутопсию провести. Хотя и выжившие были - покалеченные бесповоротно. Вообще экспериментировать, судя по всему, почему-то предпочитали на цыганах, были там фото детей Менгеле.

Лицом к стене в том самом дворике для расстрелов я тоже постоял.

Штраф-наказание можно было получить за что угодно. На карточках стоят печати и пишется, например, точное количество ударов плетью, хотя вряд ли кто-то заморачивался со счётом - лупили больше. Почти все документы написаны нежным витиеватым почерком, такой контраст с написанными словами. Или, например, можно было поовисеть на крюке с вывернутыми назад и наверх руками. Сбежал? В Аушвице будут держать твою семью. ССовцы действовали демонстративно и показательно - колоссальное психологическое давление на заключённых, я бы сказал, что в таких ситуациях воля, гордость, способность бороться и надежда умирают первыми. Но чёрт возьми, какое человек удивительное, изумительное существо. И надеялись, и боролись, было целое движение сопротивления, умудрялись передавать записи... Зондеркоманда даже умудрилась сделать и сохранить как минимум две фотографии.

Молоденькая еврейка из израильской группы рыдала, идя к выходу, и не могла остановиться. Я думаю, увидела родственников. Там огромное количество фотографий, имён ещё больше.

Меня еврей с внушительной чёрной бородой и длинными седеющими пейсами принял за своего и очень удивился: не-еврею это все настолько интересно, чтобы приехать в одиночку?

@темы: foxtrot uniform charlie kilo

---

Никогда не понимал РПС. Вот вообще. А сейчас такой взял и охуел, в общем, потому что вот например выложил свои МакФасси-ФассЭвой драбблы. И все - порно с кинкфеста. Да что ж со мной такое : D

@темы: чсв

---

и снова про Краков, если я ещё не заебал : D

Сегодня мы дошли до кладбища, рядом с которым живём. Кладбище оказалось и вправду невероятно понтовым - в том плане, что могил простых людей там нет, все сплошь известные деятели польской культуры, политики, благотворители и прочие, а также мы нашли памятник жертвам коммунизма и почему-то не нашли памятник жертвам концентрационных лагерей, хотя на карте он был заявлен. В целом кладбище смотрится прямо как в кино, с позеленевшими девами Мариями, мраморными семейными склепами и прочим. Учитывая сегодняшнюю пасмурную погоду - очень атмосферно. Из живности мы обнаружили очень наглую белку и очаровательного рыженького слизняка, которого умилившаяся девушка друга ситцевого три минуты снимала на видео.

После я наконец взял последний недостающий билет, и мы наконец решили поесть супер-польской еды в супер-национальнлм кафе. Мы ели часов пять назад, а у меня ощущение такое, будто десять минут прошло. Это очень сытно и очень жирно - и вкусно тоже. Алсо, в Польше овощи - это на самом деле фрукты, и наоборот, такая особенность языка. Не зная легко ошибиться с выбором блюд, но мы фишку просекли быстро.

Отдельно про польскую национальную музыку: чёрт возьми, как же сильно она напомнила шотландскую! Я долго прислушивался вместе с девушкой друга ситцевого, а он и вовсе был уверен, что музыка однозначно шотландская. Ан нет.

Следом прошлись по мосту - не помню которому, но вообще по мосту влюблённых, где пары вешают замочки со своими именами. Замков там огромное количество, но ещё там огромное количество пауков. Жирненьких, здоровенных, с полосатыми лапами, их там несколько десятков, если вообще не сотня. А так как перила подсвечены цветными диодами, то и паутинки тоже. По-моему, это гораздо больше очаровательно, чем мерзко, как признали остальные.

После мы снова завернули в Казимеж в поисках Краковского еврейского гетто - точнее, площади-мемориала. Однако в ключевой момент свернули не туда и вышли к Моцаку, где я был вчера. Тем временем Краков накрыл туман гуще и плотнее, чем показывают в Сайлент Хилле, и по дороге домой мы развлекались тем, что щекотали нервы другу ситцевому, который впечатлителен, чувствителен и обладает живым воображением, которое и без наших подколов рисовало ему зомби за каждым углом.

Уезжать мне нужно в понедельник, и уезжать мне категорически не хочется, просто до ужаса, мне страшно нравится Краков и я еще столько не видел, а ведь еще можно с'ездить в Освенцим, он тут в полутора часах езды, а еще охуенная куча всего интересного, а еще просто ужасно здорово и приятно здесь... но не могу же я проебать билеты на Берлин? Хотя вот уж проебать в этой жизни я могу что угодно, это факт.

Понял, что ещё есть прекрасного в моём отпуске: меня никто не доебывает. Никто и ничто, даже я сам себе не ебу мозг. И делаю я исключительно то, что хочу. И как было бы прекрасно ощущать это ну например блядскую вечность. Но я уже чувствую, как притаились и ждут своего времени злоебучие обязанности, люди, которым я почему-то что-то должен, работа, учёба. Меньше всего из списка меня парит работа, причём не важно, останусь я на этой или все же уйду журналистом. К слову, это я тоже не решил, незакрытый гештальт, но даже он меня сейчас не ебет.

@темы: foxtrot uniform charlie kilo, the headless waltz

---

Если вторник у меня был историческим, я обошел собор святых Станислава и Вацлава на Вавельском холме, то сегодня был день современного искусства. В Кракове есть охуительный музей en.mocak.pl и я не просто так говорю, что он охуительный. Выставок сразу несколько, я был на трёх: постоянная коллекция музея (совсем небольшая), Майдан в искусстве (ещё меньше) и Преступление в искусстве. Вот на последнюю (на самом деле первую по моему маршруту) я шел изначально и... чёрт возьми она огромная и очень сильная, я проходил там три часа, серьёзно, три часа, и не заметил этого, пока не вышел и не понял, что аж спина болит.

Очень впечатляющие работы разных планов, от картин до инсталляций, которые неуловимо быстро макают тебя головой в самое преступление, в насилие, вертят твоей головой, показывая все с самых разных сторон и очень _близко_. Я никогда в жизни не чувствовал это все так близко, вплоть до того, что начинаешь ощущать в этом себя самого. Я только сегодня понял, насколько отстраненно всегда на это смотрел, насколько абстрагирован от преступления, людей, которые его совершают и которые становятся его жертвами. Я и сейчас очень от этого абстрагирован, но на три часа это все оказалось перед самым лицом, этим даже пахло (буквально, там есть инсталляция с запахом). Помимо прочего понял, как бедно и бледно описывается преступление везде, где я это читал, и у меня самого.

А на 'Искусстве украинской революции' я почти плакал, когда читал истории людей на серии фотографий.

И безотносительно Моцака. Все знают, что sklep - это магазин по-польски. Но сегодня я впервые увидел вывеску 'Sklepik'. Польский язык вообще какой-то уменьшительно-ласкательный со всех сторон.

@темы: ах, foxtrot uniform charlie kilo, the headless waltz

---

Вслух я английский не юзал уже очень, очень давно, только читал и читал. Когда впервые я расчехлил его в Варшаве в понедельник, меня почему-то приняли за австрийца. Я послушал себя и подумал: неужели австрийцы так отвратительно говорят по-английски?

Краков оказался нев'ебенно прекрасным. Понятия не имею, почему я считал, что понимаю польский лучше, чем литовский? Письменный - да, но вслух мне все время хочется отвечать полякам 'ачю лабэй', тьфу ты, как избавиться. Алсо в голове временами путаются сразу пять языков и я туплю и подвисаю, соображая, как что сказать.

Английский мой заметно сильно улучшился вчера ночью после того, как я перестал считать бокалы с пивом за день рождения друга моего ситцевого. Примерно к этому же времени разговор соскльзнул на Украину, и сидевшие за соседним столиком американец и полька обернулись к нам сказать 'Героям слава!', решив, что мы украинцы. С ребятами пообщались до того тепло и лампово, что досидели до закрытия и обнимались на прощание. Казалось бы, идём домой и ничто не предвещает, но как не остановиться рядом с пьяными ребятами, гитарой и очаровательно поющей девушкой? Через минут 20 мы ввалились в дверь, под которой стояли, там образовались ребята за 50 ещё с гитарами, а также пьяный до невменоза то ли польский француз, то ли французский поляк, который пытался пристать ко мне, а потом к другу ситцевому - несмотря на то, что тот стоял со своей девушкой. И если я только жалостливо предложил чуваку присесть и отдохнуть, потому что его колотило, то друг ситцевый испугался с непривычки и потянул нас на выход. По итогу имею сказать, что Казимеж - этот маст си район Кракова. Кстати, в нашем баре вместо столов были столы-машинки Зингер, играл джаз со звучанием как будто из патефона, а стулья выглядели так, будто их вытащили из богемной квартиры начала 20-года века.

upd. Как я мог забыть. Пока мы сидели во всей этой богемной атмосфере начала 20-го, рядом образовался молодой человек, по словам польки - городской сумасшедший, по совместительству продавец роз. Роз при нем не было, а жаль, потому что сам он был высоким, запахнутым в чернейшее пальто, а вел себя ТЕАТРАЛЬНО и ДРАМАТИЧНО. Он в самом деле как бы играл, и скажу я вам играл охуенно, эдакий таинственный пафосный злодей. Чувак был прекрасен.

А, да, а живу я у Cmentarz Rakowicki. На кладбище, короче : D

@темы: foxtrot uniform charlie kilo

---

В понедельник начинается мой отпуск, а я уже ничерта не хочу этот отпуск. Я уже даже почти все билеты взял. В автобусах проведу столько времени, что ну еб вашу мать, ну и ладно - или высплюсь, или обчитаюсь до усрачки, либо раз эдак двести проиграю планшету в шахматы. И до сих пор понятия не имею, как буду возвращаться, обратные - это те билеты, которых у меня нет.
Я уже правда думал звонить начальнику и говорить, что насрать, я выйду в понедельник на работу. Но потом как-то спонтанно сходили в кино на "Люси" (советую, кстати), поиграли в шахматы под виски - отличное занятие для самого, наверное, пафосного заведения в городе, ну и отлично, - и слегка отпустило. До сих пор понятия не имею, с кем бы сходить в бар в Берлине. Одному как-то не айс, но хотелось бы зависнуть на ночь.

Виски тоже был не просто так. С неделю назад с дорогим другом произошёл такой разговор:
- Мне что-то нужно...
- Мозги, сердце, храбрость?
- Ну вот от мозгов я б не отказался.
- Нет, тебе нужно сердце.
- Ну так у меня есть.
- Нееет, ты не понимаешь, - тут друг мой очень скептично качает головой. - Вот у меня есть тёплое сердце, оно может кого-нибудь согреть. А не, ну, охладить вискарь, когда льда нет, например.

Так что сегодня поставили эксперимент: вискарь у моей груди таки не охлаждается. Я почти ликовал, озвучив это, но друг мой нашёлся:
- Тогда верна вторая моя теория. У тебя сердца просто нет.
- Но как же? Вот, пощупай запястье, пульс бьется.
- Это дети, которых ты кушаешь, рвутся наружу.
- Но почему ты считаешь, что я ем детей?
- Ну так у тебя же нет сердца!

Возвращаясь к отпуску, я его всё же хочу. Конечно, хочу, чёрт возьми, и плевать на минутные (часовые, суточные) слабости. Просто организм ощущает, что его вырывают из зоны комфорта, и противится этому.

upd. А покидайте мне песен в дорогу? Очень приветствую джаз, блюз, свинг, старичков вроде Rolling Stones и The Doors, а также задорных панков и ритмичненькую попсу вроде Гвен Стефани, Кеши или Шакиры.

запись создана: 14.09.2014 в 03:11

@темы: foxtrot uniform charlie kilo, the headless waltz

---

Я просто орал. Сэр Иэн МакКелен, старый Вы чёрт, Вы бесподобны и прекрасны со всех сторон х)

"I just want to say it's great to be back in California," McKellen told the crowd. "I feel safe here now that you've gotten rid of Proposition 8. I'm looking for a husband." He cast a sidelong glance at Fassbender, the handsome Shame star who plays the seventies version of McKellen's character in Days of Future Past. With lasciviousness in his voice, McKellen purred, "It's great to meet you, Michael." It's Rick Santorum's worst nightmare come true: comic-book villains gay-marrying themselves!

www.vulture.com/2013/07/comic-con-ian-mckellen-...

@темы: Papa ist zurueck, foxtrot uniform charlie kilo

---

От Deorum флешмоб - скриншот рабочего стола. Изображение у меня не меняется уже лет эдак много, пять точно. Вообще не помню, что там стояло до.



Флешмоб забирайте все желающие, кто ещё не успел его сделать.

@темы: foxtrot uniform charlie kilo

---

Энтони Хопкинс удивительный человек. Ко всему прочему, он ещё музыкант и композитор. Когда-то он написал вальс, но ни разу не слышал его, он был только на бумаге. А теперь его сыграл оркестр Андре Рьё. И это, чёрт возьми, изумительно.

@темы: ах, the headless waltz

---

Название: Юноши Караваджо
Автор: здесь.
Бета: нет.
Персонажи: Брэндон Салливан («Стыд»), Саймон («Транс»).
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 1210 слов.
Жанр: AU, немного философии, много разговоров. Артхаус?
Предупреждения: возможен ООС.
Дисклеймер: отказываюсь.
От автора: возможны спойлеры к «Трансу».

– Вообще-то мы одинаковые. Мы оба залипли, просто на разных вещах. А так – залипли одинаково. Как наркоманы.

Читать здесь (дайри) или здесь (фикбук).

@темы: чсв, the headless waltz

---

25.08.2014 в 16:12

Пишет  Йорингель:

"Целью сил зла всегда было не победить, а огрести люлей в красивой форме"
(с) КВН Вятка про Эрика xD

@темы: Papa ist zurueck