Veni, vidi, facepalm | Оби Дно
28.12.2013 в 19:02
Пишет Homestuck Secret Santa:Адресат: Flo Nightingale
Автор: R. Angier
Пейринг или персонажи: односторонний Рокси/Дирк, Рокси/хьюман!Хэл, Джейк и Джейн мельком.
Рейтинг: PG
Жанр: гет, ангст, флафф, AU.
Размер: 1 725 слов
Предупреждения: AU, хьюманстак, все альфа-дети учатся вместе. Агорафобия. Вероятно, ООС. Хэппи-энд.
Комментарий: Надеюсь, я не разочаровал. И очень надеюсь, что тепла в фике достаточно!) Пусть холодной зимой его у вас будет побольше. С праздниками, дорогой адресат!)
Заявка: читать дальше2. Что вы хотите получить в подарок:
а) Авторский фик/ перевод/ фанарт/ клип.
б)
~ что угодно теплое и ламповое с Рокси/Автоответчик;
~ флаффный ЭриФеф с ощущением «надвигающейся беды»;
~ Трио Мама/Бро/ Дед Харли;
~ Эквиус <> Непета;
~ Роуз/Эридан;
~ Obey!Джейн/Grimbark! Джейд.
в) Рейтинг и жанры любые совершенно. Кроссдрессинг в заявке с ЭриРоуз очень приветствуется; хуманстак возможен и приветствуется умеренно.
г) Пвп.
Сначала ты была уверена, что это Дирк разговаривает с тобой. То есть, конечно, Дирк говорил с тобой по телефону, но далеко не всегда, как ты выяснила потом.
Ты знала, что у него есть брат, что его зовут Хэл. Дирк рассказывал о нём, о том, что он болеет чем-то… в общем, чем-то, ты не запомнила, но суть в том, что на улицу он выходить не может. Или он просто не может ходить? Этого ты не запомнила тоже, но это и не казалось тебе важным.
Но ты не знала, что Хэл живёт с Дирком.
И что поднимает трубку иногда, когда ты звонишь, тоже.
Ты не знала, сколько раз он отказывался знакомиться с тобой, с Джейн и Джейком, когда Дирк предлагал ему.
Хэл предпочитал общаться с людьми только по сети, а вживую разговаривал разве что с братом и их Бро, и, кажется, его это устраивало гораздо больше, чем Дирка.
Обо всём этом ты узнала уже потом.
Но сначала ты узнала, что Дирк гей. Не то чтобы тебя это волновало. В смысле, Дирк твой друг, вы давно друг друга знаете, и с кем бы ещё он стал этим делиться, если не с тобой?
Это всё тот парень, новенький в классе. Джейк приехал недавно, кажется, из Австралии, и ты до сих пор не можешь отделаться от ассоциации со Стивом Ирвином – тем более, Джейк обожает все эти штучки вроде сафари, лазанья по джунглям и прочего.
Он отличный парень, вы быстро подружились, и в отличие от многих он не стал подкалывать Джейн насчёт «сладких булочек» и прочей фигни, которая вообще-то никогда не была смешной. Потом выяснилось, что он и вовсе не знал, чем известна фамилия Крокер. И завоевал уважение тем, что никак не изменил своё отношение к Джейн, когда вы ему рассказали.
В общем, Джейк отличный парень, и тебе нравится, как вы стали зависать все вместе, теперь вчетвером.
Но что-то зудит в самом затылке, и ещё где-то недалеко от гортани, внутри. Что-то не так. Друзья не должны влюбляться друг в друга, это всегда всё портит.
Хотя ты и сама видела, в общем-то, как Дирк иногда смотрит на Джейка.
Тебе очень не хотелось в это верить.
Просто… просто таким клёвым друзьям нельзя влюбляться друг в друга, вот и всё, вот и вся аксиома. Ты читала о таком, и видела в кино тоже. Ничего хорошего из этого никогда не получается.
И сейчас не о том, как Дирк сглотнул, когда Джейк упал на него, смеясь – вы играли в твистер.
Сейчас речь о тебе самой, и ты закусываешь губу.
Но что ты можешь сделать с собой, когда тебе пятнадцать, а у Дирка такая улыбка, и такие руки, что у тебя что-то сладко ноет в животе?
А ещё он говорит, какая ты чудесная. Когда ты звонишь ему ночью. Обычно ты так не поступаешь, но иногда тебе уж слишком грустно. В первый раз ты так сделала лет в тринадцать, наверное, позвонила на домашний, потому что не нашла свой телефон, и с тех пор звонишь так иногда, прячась с трубкой под одеялом, чтобы мать не услышала, что ты не спишь. Ты звонишь на домашний и с головой прячешься, даже если матери нет дома, и всегда лежишь на одном боку – ужасно глупая традиция, или дурацкая привычка, какой-то совсем тупой ритуал, но тебе всё равно.
Он всегда говорит, какая ты замечательная, и что он что угодно сделал бы ради тебя.
Ты стараешься ни на что не надеяться, но у тебя получается всё хуже и хуже, даже несмотря на то, что у Дирка на рабочем столе телефона стоит их фото с Джейком.
Ты уже очень давно не звонила Дирку ночью, около года, наверное. А теперь сидишь на кровати, уставившись на экран телефона. Маленький значок говорит тебе, что Дирк оффлайн, и ты помнишь, что он вышел из мессенджера уже давно. Они с Джейком поехали к озеру с ночёвкой, взяли палатку. Там, наверное, даже и не ловят мобильники-то. На что ты вообще надеешься? Зачем ему подключаться к сети? У него уж точно есть, чем заняться. Уже почти час ночи, вообще-то он уже наверняка спит. Или нет. Ты не хочешь думать, а что же, если нет.
Ты приходишь в себя, когда слышишь длинные гудки и понимаешь, что прижала к уху трубку городского телефона.
Ты шмыгаешь носом и улыбаешься. Очень смешно и ужасно отчаянно – слушать гудки, когда знаешь, что никто не поднимет трубку. Бро Дирка уже давно переехал в Голливуд, даже он не ругнётся сонно в телефон.
Ты слушаешь гудки, накрываясь одеялом с головой, и уже почти нажимаешь на кнопку сброса, когда слышишь голос.
– Алло?
Ты резко садишься в кровати, откидывая одеяло. Судорожно сжимаешь трубку, как будто хочешь её сломать.
– Алло?
Ты всё ещё молчишь, пытаясь справиться с вихрем мыслей в голове и выровнять дыхание.
Он никуда не поехал? Ты видела, как он уезжал. Он уже вернулся? Наверное. Как иначе? Это единственное объяснение…
У тебя намокли ладони.
– Я… – голос в трубке чуть срывается, кто-то запинается там, на том конце провода. – Я скучал.
Ты никогда не слышала, чтобы Дирк говорил так тихо. Или так виновато. Ну, разве что ещё в детстве.
– Окей, вот это стрёмно, – наконец получается выдавить у тебя, и следом ещё и смешок.
– Извини, – и в трубке снова молчание.
У тебя так много вопросов, что ты не можешь задать и одного – они толпятся у тебя в горле, не давая друг другу прохода, так что ни один из них не ложится на язык.
Ты слышишь негромкий судорожный вздох и понимаешь, что кто-то там сейчас положит трубку. Ты быстро бормочешь, сжимая край ночнушки до побелевших костяшек:
– Я приеду?
– Нет! – очень громкий возглас, ты вздрагиваешь, даже дёргаешься, и закусываешь губу. – Извини, – этот кто-то быстро дышит, испуганный, кажется, больше твоего. – Если хочешь, – добавляет он немного спокойнее.
– Ладно, – и ты быстро отключаешься.
Первая твоя мысль – осталось ли что-то в твоей заначке в шкафу? Раньше у тебя там стояла бутылка водки, ещё было полторы бутылки мартини, но водку ты подарила, а мартини допила уже давно.
Ты роешься в шкафу, ища не только алкоголь, но и что надеть.
Ты выходишь из дому, кутаясь в тёмно-синюю байку, в руке у тебя бумажный пакет, а в нём бутылка вина, которую ты стащила у матери.
В другой руке ты сжимаешь телефон.
Ты спотыкаешься раза три или четыре, но это только потому что ты волнуешься – вино ты открыла, но ещё не пила. Тебе откровенно страшно, но любопытно больше. Ты надеешься. Надеешься так, как никогда в своей жизни не надеялась, наверное.
Ты набираешь домашний телефон Дирка, когда только выходишь из лифта. Ты боишься нажимать на кнопку дверного звонка и просто стоишь, глядя на цифры на двери, слушая гудки.
Ты слышишь, как кто-то идёт по квартире, и у тебя слабеют руки. Ты прижимаешь к груди телефон, а на экране уже светится: нет ответа.
Ты стараешься улыбнуться, видя его в дверях.
– Привет, – сначала ты думаешь, что это Дирк, но быстро замечаешь различия. Он гораздо более бледный, у него сильно покрасневшие веки, у него тоньше руки, у Дирка нет такой красной футболки и… И Дирк никогда не смотрит на тебя так. Так он смотрит только на Джейка.
– Я скучал, – повторяет он, и его плечи слегка расслабляются. Вот голоса у них совершенно одинаковые. Ты бы ни за что не различила. Ты и не различала никогда.
– Почему? – наверное, ничего глупее ты бы не смогла сказать, даже если бы захотела, но больше ничего не приходит в голову.
– Не по чему, а по кому, – ты не понимаешь, правда ли он не понял или просто сделал вид.
Он пропускает тебя внутрь, и ты зачем-то отдаёшь ему вино.
Вы разговариваете до самого утра, пьёте вино твоей матери, украдкой разглядываете друг друга. Тебе немного странно это, но до рассвета ты успеваешь привыкнуть. Ты сидишь на кровати Хэла в комнате Хэла, в которую никогда раньше не заходила. Здесь нет всяких механических деталек, как в комнате Дирка, который мастерит роботов для школьного кружка, зато монитор на столе раза в два больше. Почему-то ты замечаешь только это.
Хэл ужасно сильно краснеет, когда рассказывает тебе, как стал брать трубку по ночам – года два или три назад, когда впервые Дирк не проснулся, не услышал. Как стал делать это всё время и ждать звонков. Он краснеет, но если бы ты не видела это сама, ты бы ни за что не поверила в то, что он умеет это делать вообще. Как и Дирк. Стальные Страйдеры – породу не пропьёшь, даже если пьёшь вино из коллекции старшей Лалонд.
Хэл рассказывает, как никогда не хотел говорить с вами всеми вживую, потому что… потому что он не Дирк, и… И у него нет толковых объяснений и аргументов, считаешь ты. Он такой же упрямый, как его брат-близнец, и такой же кретин, и тебе так сильно хочется обнять его.
У него агорафобия и целый вагон комплексов. Ты понимаешь, что таких же, как у Дирка, только они выражены ярче.
Он не выходит из дома и обычно не стремится разговаривать с людьми вслух, как сейчас с тобой, например.
Ещё у него такие же как у Дирка очки, но они лежат на тумбочке всё время, что вы говорите.
Тебе хочется говорить о нём, и тебе хочется о нём слушать, но он всё время просит говорить тебя, потому что так привычнее, или сбивается на то, что привычно тебе – говорит, какая ты чудесная. И как он наблюдал в окно, когда ты приходила в гости.
– Это криппово, эй, – ты ёжишься, но всё равно улыбаешься, и он снова краснеет, хотя в лице не меняется ни капли.
Он задёргивает плотные шторы, когда солнце уже высоко, и оставляет гореть красноватый ночник на тумбочке. Ты совершенно согласна с таким раскладом. Тебе хочется немножко продлить эту ночь, хотя от недосыпа и вина у тебя слегка кружится голова.
Совсем скоро ты засыпаешь на его кровати. Ты не знаешь, приснилось ли тебе, что он обнимал тебя за плечи, прижимая к своей груди.
Ты одна, когда просыпаешься. В гостиной тебя встречают оба Страйдера. Кажется, ты должна чувствовать неловкость, но тебе странным образом гораздо легче. Ты улыбаешься Дирку и думаешь, что из его позы, из его «Утречка, Ролал» исчезло какое-то едва уловимое напряжение, которого ты раньше не замечала.
Хэл обещает познакомиться с Джейн и Джейком тоже. Не сразу, позже, но обещает сделать это.
Он провожает тебя до самого лифта, хотя и видно, что ему не очень-то нравится выходить за пределы квартиры.
Ты целуешь его в щеку. Он говорит, что будет ждать звонка ночью.
И ты не выдерживаешь, целуешь его ещё раз, в губы, потому что тебе так ужасно сильно хочется сделать это, хотя ты и почти уверена, что напугаешь его.
Он вздрагивает и закрывает глаза, и осторожно сжимает твои плечи, отвечая.
Сегодня ты узнала много нового о Хэле. Например, что он совсем не умеет целоваться.
URL записиАвтор: R. Angier
Пейринг или персонажи: односторонний Рокси/Дирк, Рокси/хьюман!Хэл, Джейк и Джейн мельком.
Рейтинг: PG
Жанр: гет, ангст, флафф, AU.
Размер: 1 725 слов
Предупреждения: AU, хьюманстак, все альфа-дети учатся вместе. Агорафобия. Вероятно, ООС. Хэппи-энд.
Комментарий: Надеюсь, я не разочаровал. И очень надеюсь, что тепла в фике достаточно!) Пусть холодной зимой его у вас будет побольше. С праздниками, дорогой адресат!)
Заявка: читать дальше2. Что вы хотите получить в подарок:
а) Авторский фик/ перевод/ фанарт/ клип.
б)
~ что угодно теплое и ламповое с Рокси/Автоответчик;
~ флаффный ЭриФеф с ощущением «надвигающейся беды»;
~ Трио Мама/Бро/ Дед Харли;
~ Эквиус <> Непета;
~ Роуз/Эридан;
~ Obey!Джейн/Grimbark! Джейд.
в) Рейтинг и жанры любые совершенно. Кроссдрессинг в заявке с ЭриРоуз очень приветствуется; хуманстак возможен и приветствуется умеренно.
г) Пвп.
Ты знала, что у него есть брат, что его зовут Хэл. Дирк рассказывал о нём, о том, что он болеет чем-то… в общем, чем-то, ты не запомнила, но суть в том, что на улицу он выходить не может. Или он просто не может ходить? Этого ты не запомнила тоже, но это и не казалось тебе важным.
Но ты не знала, что Хэл живёт с Дирком.
И что поднимает трубку иногда, когда ты звонишь, тоже.
Ты не знала, сколько раз он отказывался знакомиться с тобой, с Джейн и Джейком, когда Дирк предлагал ему.
Хэл предпочитал общаться с людьми только по сети, а вживую разговаривал разве что с братом и их Бро, и, кажется, его это устраивало гораздо больше, чем Дирка.
Обо всём этом ты узнала уже потом.
Но сначала ты узнала, что Дирк гей. Не то чтобы тебя это волновало. В смысле, Дирк твой друг, вы давно друг друга знаете, и с кем бы ещё он стал этим делиться, если не с тобой?
Это всё тот парень, новенький в классе. Джейк приехал недавно, кажется, из Австралии, и ты до сих пор не можешь отделаться от ассоциации со Стивом Ирвином – тем более, Джейк обожает все эти штучки вроде сафари, лазанья по джунглям и прочего.
Он отличный парень, вы быстро подружились, и в отличие от многих он не стал подкалывать Джейн насчёт «сладких булочек» и прочей фигни, которая вообще-то никогда не была смешной. Потом выяснилось, что он и вовсе не знал, чем известна фамилия Крокер. И завоевал уважение тем, что никак не изменил своё отношение к Джейн, когда вы ему рассказали.
В общем, Джейк отличный парень, и тебе нравится, как вы стали зависать все вместе, теперь вчетвером.
Но что-то зудит в самом затылке, и ещё где-то недалеко от гортани, внутри. Что-то не так. Друзья не должны влюбляться друг в друга, это всегда всё портит.
Хотя ты и сама видела, в общем-то, как Дирк иногда смотрит на Джейка.
Тебе очень не хотелось в это верить.
Просто… просто таким клёвым друзьям нельзя влюбляться друг в друга, вот и всё, вот и вся аксиома. Ты читала о таком, и видела в кино тоже. Ничего хорошего из этого никогда не получается.
И сейчас не о том, как Дирк сглотнул, когда Джейк упал на него, смеясь – вы играли в твистер.
Сейчас речь о тебе самой, и ты закусываешь губу.
Но что ты можешь сделать с собой, когда тебе пятнадцать, а у Дирка такая улыбка, и такие руки, что у тебя что-то сладко ноет в животе?
А ещё он говорит, какая ты чудесная. Когда ты звонишь ему ночью. Обычно ты так не поступаешь, но иногда тебе уж слишком грустно. В первый раз ты так сделала лет в тринадцать, наверное, позвонила на домашний, потому что не нашла свой телефон, и с тех пор звонишь так иногда, прячась с трубкой под одеялом, чтобы мать не услышала, что ты не спишь. Ты звонишь на домашний и с головой прячешься, даже если матери нет дома, и всегда лежишь на одном боку – ужасно глупая традиция, или дурацкая привычка, какой-то совсем тупой ритуал, но тебе всё равно.
Он всегда говорит, какая ты замечательная, и что он что угодно сделал бы ради тебя.
Ты стараешься ни на что не надеяться, но у тебя получается всё хуже и хуже, даже несмотря на то, что у Дирка на рабочем столе телефона стоит их фото с Джейком.
Ты уже очень давно не звонила Дирку ночью, около года, наверное. А теперь сидишь на кровати, уставившись на экран телефона. Маленький значок говорит тебе, что Дирк оффлайн, и ты помнишь, что он вышел из мессенджера уже давно. Они с Джейком поехали к озеру с ночёвкой, взяли палатку. Там, наверное, даже и не ловят мобильники-то. На что ты вообще надеешься? Зачем ему подключаться к сети? У него уж точно есть, чем заняться. Уже почти час ночи, вообще-то он уже наверняка спит. Или нет. Ты не хочешь думать, а что же, если нет.
Ты приходишь в себя, когда слышишь длинные гудки и понимаешь, что прижала к уху трубку городского телефона.
Ты шмыгаешь носом и улыбаешься. Очень смешно и ужасно отчаянно – слушать гудки, когда знаешь, что никто не поднимет трубку. Бро Дирка уже давно переехал в Голливуд, даже он не ругнётся сонно в телефон.
Ты слушаешь гудки, накрываясь одеялом с головой, и уже почти нажимаешь на кнопку сброса, когда слышишь голос.
– Алло?
Ты резко садишься в кровати, откидывая одеяло. Судорожно сжимаешь трубку, как будто хочешь её сломать.
– Алло?
Ты всё ещё молчишь, пытаясь справиться с вихрем мыслей в голове и выровнять дыхание.
Он никуда не поехал? Ты видела, как он уезжал. Он уже вернулся? Наверное. Как иначе? Это единственное объяснение…
У тебя намокли ладони.
– Я… – голос в трубке чуть срывается, кто-то запинается там, на том конце провода. – Я скучал.
Ты никогда не слышала, чтобы Дирк говорил так тихо. Или так виновато. Ну, разве что ещё в детстве.
– Окей, вот это стрёмно, – наконец получается выдавить у тебя, и следом ещё и смешок.
– Извини, – и в трубке снова молчание.
У тебя так много вопросов, что ты не можешь задать и одного – они толпятся у тебя в горле, не давая друг другу прохода, так что ни один из них не ложится на язык.
Ты слышишь негромкий судорожный вздох и понимаешь, что кто-то там сейчас положит трубку. Ты быстро бормочешь, сжимая край ночнушки до побелевших костяшек:
– Я приеду?
– Нет! – очень громкий возглас, ты вздрагиваешь, даже дёргаешься, и закусываешь губу. – Извини, – этот кто-то быстро дышит, испуганный, кажется, больше твоего. – Если хочешь, – добавляет он немного спокойнее.
– Ладно, – и ты быстро отключаешься.
Первая твоя мысль – осталось ли что-то в твоей заначке в шкафу? Раньше у тебя там стояла бутылка водки, ещё было полторы бутылки мартини, но водку ты подарила, а мартини допила уже давно.
Ты роешься в шкафу, ища не только алкоголь, но и что надеть.
Ты выходишь из дому, кутаясь в тёмно-синюю байку, в руке у тебя бумажный пакет, а в нём бутылка вина, которую ты стащила у матери.
В другой руке ты сжимаешь телефон.
Ты спотыкаешься раза три или четыре, но это только потому что ты волнуешься – вино ты открыла, но ещё не пила. Тебе откровенно страшно, но любопытно больше. Ты надеешься. Надеешься так, как никогда в своей жизни не надеялась, наверное.
Ты набираешь домашний телефон Дирка, когда только выходишь из лифта. Ты боишься нажимать на кнопку дверного звонка и просто стоишь, глядя на цифры на двери, слушая гудки.
Ты слышишь, как кто-то идёт по квартире, и у тебя слабеют руки. Ты прижимаешь к груди телефон, а на экране уже светится: нет ответа.
Ты стараешься улыбнуться, видя его в дверях.
– Привет, – сначала ты думаешь, что это Дирк, но быстро замечаешь различия. Он гораздо более бледный, у него сильно покрасневшие веки, у него тоньше руки, у Дирка нет такой красной футболки и… И Дирк никогда не смотрит на тебя так. Так он смотрит только на Джейка.
– Я скучал, – повторяет он, и его плечи слегка расслабляются. Вот голоса у них совершенно одинаковые. Ты бы ни за что не различила. Ты и не различала никогда.
– Почему? – наверное, ничего глупее ты бы не смогла сказать, даже если бы захотела, но больше ничего не приходит в голову.
– Не по чему, а по кому, – ты не понимаешь, правда ли он не понял или просто сделал вид.
Он пропускает тебя внутрь, и ты зачем-то отдаёшь ему вино.
Вы разговариваете до самого утра, пьёте вино твоей матери, украдкой разглядываете друг друга. Тебе немного странно это, но до рассвета ты успеваешь привыкнуть. Ты сидишь на кровати Хэла в комнате Хэла, в которую никогда раньше не заходила. Здесь нет всяких механических деталек, как в комнате Дирка, который мастерит роботов для школьного кружка, зато монитор на столе раза в два больше. Почему-то ты замечаешь только это.
Хэл ужасно сильно краснеет, когда рассказывает тебе, как стал брать трубку по ночам – года два или три назад, когда впервые Дирк не проснулся, не услышал. Как стал делать это всё время и ждать звонков. Он краснеет, но если бы ты не видела это сама, ты бы ни за что не поверила в то, что он умеет это делать вообще. Как и Дирк. Стальные Страйдеры – породу не пропьёшь, даже если пьёшь вино из коллекции старшей Лалонд.
Хэл рассказывает, как никогда не хотел говорить с вами всеми вживую, потому что… потому что он не Дирк, и… И у него нет толковых объяснений и аргументов, считаешь ты. Он такой же упрямый, как его брат-близнец, и такой же кретин, и тебе так сильно хочется обнять его.
У него агорафобия и целый вагон комплексов. Ты понимаешь, что таких же, как у Дирка, только они выражены ярче.
Он не выходит из дома и обычно не стремится разговаривать с людьми вслух, как сейчас с тобой, например.
Ещё у него такие же как у Дирка очки, но они лежат на тумбочке всё время, что вы говорите.
Тебе хочется говорить о нём, и тебе хочется о нём слушать, но он всё время просит говорить тебя, потому что так привычнее, или сбивается на то, что привычно тебе – говорит, какая ты чудесная. И как он наблюдал в окно, когда ты приходила в гости.
– Это криппово, эй, – ты ёжишься, но всё равно улыбаешься, и он снова краснеет, хотя в лице не меняется ни капли.
Он задёргивает плотные шторы, когда солнце уже высоко, и оставляет гореть красноватый ночник на тумбочке. Ты совершенно согласна с таким раскладом. Тебе хочется немножко продлить эту ночь, хотя от недосыпа и вина у тебя слегка кружится голова.
Совсем скоро ты засыпаешь на его кровати. Ты не знаешь, приснилось ли тебе, что он обнимал тебя за плечи, прижимая к своей груди.
Ты одна, когда просыпаешься. В гостиной тебя встречают оба Страйдера. Кажется, ты должна чувствовать неловкость, но тебе странным образом гораздо легче. Ты улыбаешься Дирку и думаешь, что из его позы, из его «Утречка, Ролал» исчезло какое-то едва уловимое напряжение, которого ты раньше не замечала.
Хэл обещает познакомиться с Джейн и Джейком тоже. Не сразу, позже, но обещает сделать это.
Он провожает тебя до самого лифта, хотя и видно, что ему не очень-то нравится выходить за пределы квартиры.
Ты целуешь его в щеку. Он говорит, что будет ждать звонка ночью.
И ты не выдерживаешь, целуешь его ещё раз, в губы, потому что тебе так ужасно сильно хочется сделать это, хотя ты и почти уверена, что напугаешь его.
Он вздрагивает и закрывает глаза, и осторожно сжимает твои плечи, отвечая.
Сегодня ты узнала много нового о Хэле. Например, что он совсем не умеет целоваться.
-
-
16.01.2014 в 00:46-
-
16.01.2014 в 01:55